— Вы когда-то были известным иллюстратором. Это был способ заработка или вас интересовал сам процесс перевода литературы в картину?

— Я делал станковые иллюстрации к Достоевскому, Булату Окуджаве. Я был знаком с Булатом Шалвовичем, делал иллюстрации к его «Путешествию дилетанта», бывал у него дома. Я подарил ему серию работ. Он коллекционировал работы: в его квартире в Безбожном переулке, 13 целая стена была завешана живописью. Что-то ему дарили, что-то он покупал.
Но мне так и не удалось издать ни одной книжки со своими работами, так что назвать их книжными иллюстрациями можно с натяжкой. Работы покупали музеи: музей Достоевского купил иллюстрации к «Запискам из Мертвого дома» и «Белым ночам». Время было такое застойное: очень сложно было что-то пробить. Поэтому писал я в первую очередь для себя — но это лучшее искусство! Поймут тебя или нет — неважно.

— Сейчас-то ваши картины продаются?

— Я считаю, что мне по-настоящему повезло с тем, что произошла перестройка. Раньше был художественный совет, официоз не давал работать. Деньги получал тот, кто выполнял заказ. Если ты не вписывался в стандарт, тебя выкидывали. Сейчас я свободен. Я продаю работы, езжу за границу. Я — свободный художник.

– Арон Иосифович, какую роль в Вашей жизни играет искусство?

– Огромную. В искусстве через живописную пластику отражается окружающая нас реальность. Где бы я ни был, я повсюду делаю зарисовки, которые потом становятся основой моих живописных холстов.

– Каждый по-своему приходит в мир искусства. Кто-то уже в детстве понимает, что его предназначение - писать картины, а кто-то к этому идет годами. Когда Вы осознали себя живописцем ?

– Первый мой опыт - это попытка срисовать "стреляющего Чапая". За ней последовала серьезная учеба в ДК у А. И. Нестерова, а затем в училище у педагога В. А. Кускова.
Свою первую выставку я запомнил как кошмар. Это была казнь на электрическом стуле. Состоялась она в 1982 году в молодежной секции Союза художников. Вспоминаю толпу, которая меня осуждала, звучали предложения сослать меня на БАМ. Особенно запомнилось гневное лицо председателя молодежного объединения Ф. Загонека, которое налилось пунцовым, фиолетово-лиловым прыщом на его грузной фигуре.

- Нельзя не спросить о Ваших предпочтениях в живописи. Кто Ваши любимые художники ?

– Из художников прошлого мне нравятся Рембрандт, Тициан, Веласкес, Гойя. В XX веке я бы выделил Пикассо, Матисса, Модильяни, Сутина, Ротко, Кунинга, Поллока, Баскета.

– Что Вы думаете о галерейной жизни нашего города?

– Галереи Санкт-Петербурга напоминают мне "лавки неких вещей", в которых продавцы ждут, когда у них что-либо приобретут в дополнение к красивым интерьерам. Роль искусствоведа - быть посредником между зрителем и художником. Но, к сожалению, искусствоведа не так легко "заманить" в мастерскую художника. Представлять работы напрямую покупателю и зрителю мне удобно и интересно. Думаю, что и зрителю это должно быть интересно. Картины - это мои дети, я "вкладываюсь" в них, и мне небезразлично, в какие руки они уходят.

– К какому направлению и стилю Вы относите свое творчество?

– Я считаю свое искусство вполне классическим. Если его соотносить с направлениями и стилями, то это экспрессионизм. Я работаю в различных техниках: масляная живопись на холсте, гуашь, литография, линогравюра, офорт, сухая игла, скульптура. Раньше мне хотелось делать только большие холсты. Сейчас мне интересно работать и в малых, и в средних форматах.